За облаками — солнце [1982] - Наталья Федоровна Кравцова

— Ну, это дело поправимое. Немного потерпите, сдайте зимнюю сессию. Да не просто, а хорошо! Вот тогда и к полетам можно будет вас допустить. Тут ко мне уже приходили, не вы одна такая. Весной организуем летную группу. Ну, так как?

Чувствуя, что Померанцев понимает ее и говорит с ней по-отечески, а не как начальник, Оля благодарно кивнула.

— Хорошо, товарищ комбриг.

— А рапорт свой возьмите, вот он.

Оля неловко взяла бумажку, сложила.

— Спасибо… Разрешите, я съезжу в Ленинград за дочкой.

— Да, да. Обязательно привозите.

После разговора с Померанцевым Оля немного успокоилась, привезла маленькую Галю с няней. Настроение поднялось, сразу стало интересней учиться, хотя хлопот прибавилось.

Владимир Воронов, ежедневно встречавшийся с Олей на занятиях, заметил перемену, происшедшую в ней.

— Повеселела как будто. Последнее время ходила сердитая, я и подойти боялся. Что-нибудь дома?

— Дочку привезла! Будет помогать мне сдавать экзамены, — засмеялась Оля.

Любившая рисовать Галя действительно «помогла» однажды сдать зачет, разрисовав цветными карандашами лист ватмана с чертежом, над которым долго корпела Оля. Переделывать чертеж не оставалось времени, пришлось показать его в таком виде, объяснив все преподавателю. К великому удивлению Олиных товарищей чертеж был принят и зачтен.

— Что поделаешь, — улыбнулся преподаватель, у которого дома было двое детей. — Это мне знакомо. Будем оценивать только ваш труд — то, что сделано тушью…

Как и обещал начальник академии, полеты начались весной. А с началом каникул группа летчиков от академии отправилась на Волгу, где на большом аэродроме в летной школе состоялись полеты на Р-5. Летчики тренировались в полетах по маршруту, стрельбе по конусу и наземным целям.

Уже в начале июля Оля, получив телеграмму от Феди, улетела оттуда под Ленинград, где он ждал ее с дочкой, сняв дачу на остаток лета.

Время в академии текло быстро. Еще спустя год полеты проводились в воинской части под Смоленском, где Оля летала на бомбардировщике СБ. Потом Федя писал ей с финской войны, что доставляет на фронт медикаменты, боеприпасы, перевозит раненых.

Началась война с Германией. Занятия в академии теперь проводились ускоренным темпом, так что уже в мае 1942 года Оля кончила полную программу обучения и получила диплом авиационного инженера. Сразу же ее направили работать в Сибирь на авиационный завод, куда она уехала, передав пока дочку на попечение мамы и няни. Сестра Ирина в это время работала военным врачом на Северном фронте.

Когда Оля уезжала, Раи Беляевой в Москве не было — еще осенью, в сентябре, она ушла в армию и теперь писала, что, освоив новый истребитель, собирается на фронт воевать с фашистами в воздухе. Оля знала, что Раскова, которая после знаменитого перелета на Дальний Восток стала популярной, энергично взявшись за дело, организовала из летчиц три женских полка — в один из этих полков была зачислена Рая. Могла бы и Оля быть там, если бы не академия…

С Раей она никогда не теряла связи. Спустя год после того, как Оля была принята в академию, Рая с мужем снова перебрались в Москву. Работая инструктором в Центральном аэроклубе, неутомимая Рая тренировалась, совершенствуясь в искусстве высшего пилотажа, и каждый год участвовала в воздушных парадах в составе женской пилотажной пятерки. Прибегая к Оле в общежитие, она как бы приносила с собой атмосферу аэродрома, где пахнет травой, бензином, перегретым мотором, где вольный ветер, простор, надежные крылья и непередаваемое никакими словами ощущение полета.

— Опять киснешь, Лелька? Учебники, формулы… Тоска невыносимая! Пошли на аэродром, я тебя разок прокачу! Покручу в небе так, что все твои формулы вмиг выскочат из головы!

И взбудораженная Оля готова была и в самом деле все бросить, чтобы мчаться на аэродром…

В Сибири Оля начала работать военпредом на авиационном заводе, занималась приемкой самолетов, сама же их облетывала. Понимая, что дело это важное, что, истребители с завода идут прямо на фронт, она тем не менее не могла примириться с мыслью, что, будучи летчиком, находится в глубоком тылу, в то время как могла бы воевать.

Подав рапорт начальству с просьбой отправить ее на фронт, долго ждала ответа. Получив отказ, опять написала. На этот раз ей не ответили.

А Рая сообщала, что назначена командиром эскадрильи, что полк летает на истребителях, что в этом же полку воюют Зулейха Сеидмамедова, окончившая академию на год раньше Оли, и Раины подруги, летчицы из пилотажной пятерки.

От Феди приходили письма, он летал на истребителе «Харикейн», сбил два вражеских самолета.

Оля подавала рапорт за рапортом, и все — безрезультатно.

В каждом письме Рая звала:

«Почему же ты не едешь, Лелька? Раскова послала тебе вызов! Разве ты об этом не знаешь? Что хорошего ты нашла там, в Сибири? Немедленно приезжай — на фронте так нужны летчики!»

Наконец ее вызвали к главному начальнику.

— Старший лейтенант Ямщикова! Вы забросали меня рапортами, некуда их складывать.

— Товарищ полковник, я прошу отправить меня на фронт. Почему вы не отпускаете меня?

— Но вас прислали сюда, вы нужны здесь, — возразил он.

— Да ведь я — летчик! У меня есть опыт, и сейчас мое место там, на фронте!

— Не кипятитесь, Ямщикова, вы — инженер, с дипломом. И достаточно того, что воюет ваш муж.

— Товарищ полковник, у вас есть на мое имя официальный вызов от Расковой, — сказала наугад Оля.

Он помедлил, вздохнул, чувствуя, что в конце концов не выдержит напора. С раздражением объяснил:

— Да, есть. Но пока вам нет замены, работайте.

И поднялся, давая понять, что разговор окончен.

Оля приходила в отчаяние.

Однажды, возвращаясь с работы, встретила знакомую девушку-почтальона и как всегда спросила:

— Как там, Валя, писем нет?

Девушка остановилась, поправила на плече старенький жакетик, смятый лямкой тяжелой сумки. Вглядываясь в ее широкое со вздернутым носиком лицо, Оля старалась угадать, что она ответит. Но лицо Вали осталось непроницаемым — она давно уже научилась сохранять сдержанность, без которой невозможно в военное время: разве можно знать, что там кроется за этими письмами-треугольничками… Быстро и ловко перебирая пальцами, Валя порылась в сумке, вынула бумажку, протянула.

— Вам посылка, Ольга Николаевна.

— Посылка?

— Я принесу, — с готовностью сказала девушка. — Вот только разнесу по адресам. Через час.

Дома в ожидании почтальона Оля несколько раз заглянула в бумажку. Откуда посылка? Что в ней? Из бумажки ничего нельзя было узнать.

Услышав стук в дверь, поспешно пригласила:

— Войдите!

В комнату скользнула Валя и, положив посылку на стол, сказала:

— Вот она. Мягкая.

Словно в доказательство своих слов,